Мягкие и теплые волны не спеша уносили ее куда-то вдаль. Здесь не было ни начала, ни конца, только бесконечные волны. Вверх – вниз. Вверх – вниз...
Право, ее уже начинало укачивать...
Шея начала затекать, и грифоница, не просыпаясь до конца, повернула голову в другую сторону.
Тут же ее клюв уткнулся во что-то мягкое, но Анжела не обратила бы на это внимания, если бы не клочок меха, случайно попавший ей в нос. Грифоница поморщилась, пытаясь отогнать неприятную чесотку в носу, но объятья сна были лишком цепкими, чтобы отступить просто так, без боя. И Эванжел лишь сильнее уткнулась носом в чей-то мех. Свою ошибку она поняла слишком поздно.
Отфыркиваясь, Анж, наконец, подняла голову и оглушительно чихнула. Оглушительно, для себя, разумеется.
Тут же мягкие волны сна, накрывающие ее до сих пор, превратились в колючих ежиков и разбежались по углам бедной черепушки, усиленно натыкаясь друг на друга и на все, что попадется по пути. Во рту угнездился неприятный привкус протухшей рыбы, а к горлу подкатила тошнота. Кажется, она все-таки перекаталась на тех волнах... На каких волнах?..
Застонав, Анжела накрыла морду лапой и медленно провела ею по голове, словно проверяя, не высовываются ли где колючки. Колючек видно не было, но боль все равно теребила бедную голову грифоницы. Было чувство, что Эванжел спускалась кубарем с небольшой горы, попутно пересчитывая своей бедной черепушкой все камни, попадающиеся на пути. И таких камней, видимо, было не мало.
"Кажется, рановато я проснулась," - подумала грифоница, укладывая многострадальную голову обратно на землю. А заодно и пытаясь вспомнить, что они так хорошо отмечали прошлым вечером. По крайней мере, именно это было самое первое и единственное ясное объяснение ее теперешнему состоянию.
"День рождение сестры?" - мысли переваливались медленно и неохотно, как большие камни в течении реки, - "А какой сестры? Хм... У меня есть сестры?" - с каждым новым поворотом вопросов становилось все больше, а головная боль все усиливалась.
"А кто я?"